Выберите город Александров Альметьевск Анапа Ангарск Арзамас Армавир Архангельск Астрахань Барнаул Белгород Березники Благовещенск Брянск Владивосток Владикавказ Владимир Волгоград Волгодонск Вологда Воронеж Геленджик Глазов Губкинский Ейск Екатеринбург Ессентуки Златоуст Иваново Ижевск Иркутск Йошкар-Ола Казань Калининград Кемерово Киров Кисловодск Когалым Комсомольск-на-Амуре Кострома Краснодар Красноярск Курган Курск Лазаревское Липецк Магнитогорск Махачкала Миасс Москва Мурманск Набережные Челны Надым Нальчик Находка Нефтеюганск Нижневартовск Нижний Новгород Нижний Тагил Новокузнецк Новороссийск Новосибирск Новый Уренгой Ноябрьск Ольгинка Омск Оренбург Орск Пенза Пермь Петрозаводск Приморско-Ахтарск Пятигорск Ростов-на-Дону Рязань Салехард Самара Санкт-Петербург Саранск Саратов Севастополь Симферополь Смоленск Сочи Ставрополь Стерлитамак Сургут Сыктывкар Таганрог Тамбов Тверь Тобольск Томск Туапсе Тула Тюмень Улан-Удэ Ульяновск Усинск Уссурийск Уфа Хабаровск Ханты-Мансийск Чебоксары Челябинск Череповец Черкесск Чита Элиста Южно-Сахалинск Якутск Ялта Ярославль
Ваш город — Москва
+7(383)325-0000
Парадокс об актере и жестокости

Парадокс об актере и жестокости

18+
Нет мероприятий в продаже

Описание

Творческое воображение — главный инструмент и проклятие артиста. Что происходит с личностью, примеряющей на себя образы и состояния других людей? Что если персонажи, которых приходится играть — не просто вымышленные злодеи, а главные преступники, развязавшие самую жуткую человеческую катастрофу прошлого столетия? Как иерархические отношения в театре влияют на психологическую природу артистов, и через какие испытания проходит актерский организм, исследуя природу зла? Зачем постановщики спектаклей и фильмов бесконечно возвращаются к сложным и страшным сюжетам истории? Как сценическая трагедия влияет на нас, и зачем современному зрителю разбираться в мотивах и боли очевидных чудовищ?

Юрий Квятковский, режиссёр: «Во время репетиций мы разбирали материал, связанный с трагическим периодом в истории человечества, касающийся Третьего Рейха. В процессе репетиций мы фиксировали диалоги между режиссером и артистами, — они стали частью спектакля, который создавался на наших глазах. Нужно ли артисту присваивать личность условного Ганнибала и как далеко в этом можно зайти? Существует ли какая-то точка невозврата или кипения на этом пути, когда артист, как и всякий другой человек, должен принять решение: нырять ли ему дальше в эту бездну или надо остановиться? В поисках художественного счастья мы иногда ныряем на глубину без акваланга и маски, но это может привести к кульминации, где всё взрывается. В режиссерской профессии много манипуляций, но в нашей истории они приведут к совершенно неожиданному финалу — как в остросюжетных фильмах».