Выберите город Александров Альметьевск Анапа Ангарск Арзамас Армавир Архангельск Астрахань Барнаул Белгород Березники Благовещенск Брянск Владивосток Владикавказ Владимир Волгоград Волгодонск Вологда Воронеж Геленджик Глазов Губкинский Ейск Екатеринбург Ессентуки Златоуст Иваново Ижевск Иркутск Йошкар-Ола Казань Калининград Кемерово Киров Кисловодск Когалым Комсомольск-на-Амуре Кострома Краснодар Красноярск Курган Курск Лазаревское Липецк Магнитогорск Махачкала Миасс Москва Мурманск Набережные Челны Надым Нальчик Находка Нефтеюганск Нижневартовск Нижний Новгород Нижний Тагил Новокузнецк Новороссийск Новосибирск Новый Уренгой Ноябрьск Ольгинка Омск Оренбург Орск Пенза Пермь Петрозаводск Приморско-Ахтарск Пятигорск Ростов-на-Дону Рязань Салехард Самара Санкт-Петербург Саранск Саратов Севастополь Симферополь Смоленск Сочи Ставрополь Стерлитамак Сургут Сыктывкар Таганрог Тамбов Тверь Тобольск Томск Туапсе Тула Тюмень Улан-Удэ Ульяновск Усинск Уссурийск Уфа Хабаровск Ханты-Мансийск Чебоксары Челябинск Череповец Черкесск Чита Элиста Южно-Сахалинск Якутск Ялта Ярославль
Ваш город — Москва
+7(383)325-0000

Цветы для Элджернона

18+
Нет мероприятий в продаже

Описание

Главный герой спектакля — Чарли Гордон, 37-летний мойщик полов с ментальными нарушениями, добровольно соглашается участвовать в эксперименте по повышению интеллекта, через который ранее успешно прошла крыса по имени Элджернон. Книга Дэниела Киза, взятая за отправную точку спектакля, часто экранизировалась и регулярно переосмыслялась современниками. Режиссер Андрей Гончаров и драматург Надежда Толубеева расставят собственные акценты в уже классическом сюжете.

Художник Константин Соловьёв: «Для меня, прежде всего, это пространство памяти и самоопределения человека. Важно понимать, что Чарли Гордон никогда не присутствовал в формате нормальности. Он из одного состояния перепрыгнул в другое. И очень реактивно. Поэтому его отвергают в любой среде. Он постоянно борется: я есть, я — личность, я — субъект. Но для всех он всё равно часть эксперимента. Чарли эволюционировал, разогнался, ему, можно сказать, встроили невероятный движок, с помощью которого он осознал себя в контексте историческом и культурологическом. Но по факту он не знает себя самого. Он прорабатывает своё прошлое в контексте памяти, истории своего детства, родителей — эти пласты постоянно снимаются, как кожура у апельсина. Мы счищаем эти слои в спектакле, как с живописи, добираясь до голого холста. Этот принцип и станет базовым принципом сценографии».